Советские ёлочные игрушки снова на пике популярности! И неспроста — их сочные краски, причудливые формы и ручная роспись куда душевнее фабричных шаров. Каждая хранит историю: от космических спутников 60-х до сказочных персонажей, знакомых с детства. В Тверском музее игрушки «Лисичкины Сказки» мы расшифровываем их символику — приходите за волшебством и воспоминаниями!
А для тех, кто ищет по-настоящему редкий подарок, в нашем музее есть коллекционные экземпляры из стекла и картона разных эпох. Такой точно станет семейной реликвией.
Елочные игрушки — неотъемлемая часть новогодних праздников в России. Их история насчитывает несколько столетий, а производство прошло путь от кустарных мастерских до высокотехнологичных фабрик. В этой статье мы рассмотрим эволюцию елочных украшений в России.
Первые елочные украшения (XVIII–XIX века)
Морозным декабрём 1700 года Москва впервые увидела невиданное зрелище — перед воротами знатных домов замерли украшенные ели. Царь Пётр, только что вернувшийся из Европы, собственноручно составил указ: “По большим улицам у домов перед воротами поставить украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых”. Но простой народ лишь недоверчиво крестился, глядя на эти “немецкие диковинки”. Прошло целое столетие, прежде чем рождественское дерево перестало вызывать страх и подозрение.
К 1820-м годам обычай украшать ёлку прочно вошёл в дома русской аристократии. Николай Львов, чиновник министерства двора, с восхищением описывал в мемуарах праздник у графа Шереметева: “В парадной гостиной стояла высоченная ель, ветви которой гнулись под тяжестью позолоченных орехов и румяных яблок. Детвора в шелковых камзолах с визгом срывала угощения, а расторопные лакеи тут же вешали новые”.
До появления хрупких стеклянных украшений ёлки оживляли дарами природы. Особой гордостью хозяек были тверецкие пряники, которые местные мастера выпекали в форме звёзд, ангелов и даже миниатюрных храмов. Каждое такое лакомство заворачивали в драгоценную сусальную золотую фольгу, привезённую из немецкого Нюрнберга. Алые яблоки, символ райского древа, тщательно отбирали — брали только мелкие, крепкие, без единого пятнышка. Чтобы придать им праздничный блеск, натирали свиным жиром — воск в те времена стоил слишком дорого.
Особой статьёй расходов были восковые свечи. Фрейлина Анна Тютчева вспоминала: “Матушка разрешала зажигать их лишь на время раздачи подарков — не более чем на четверть часа. И сама зорко следила, чтобы малейшая искра не опалила драгоценные ветви”. В 1843 году эта предосторожность оказалась не лишней — в особняке графа Воронцова от свечи вспыхнула целая ёлка. К счастью, расторопные слуги залили пламя шампанским, чем спасли не только дом, но и дорогие сердцу хозяев украшения.
1840-е годы ознаменовались необычным скандалом. Модницы Петербурга начали украшать ёлки конфетами в фантиках с портретами любимых актёров. Церковные иерархи возмутились: “Негоже смешивать святое Рождество с суетными ликами!” — писал в своём послании митрополит Московский.
Переломный момент наступил в 1848 году, когда после пожара в имении князя Меншикова среди уцелевших вещей обнаружили ящик с диковинными стеклянными шарами из Германии. “Сияли, как хрусталь, а внутри — словно застыло золото”, — записал в отчёте управляющий. Уже к 1860-м таким игрушкам суждено было покорить Россию, несмотря на баснословные цены. Простой стеклянный шар стоил целый рубль — дневной заработок фабричного рабочего. За расписное чудо просили уже три рубля, а за хрупкую фигурку ангела — все пять.
В Эрмитаже хранится уникальный ёлочный набор великого князя Алексея Александровича — двенадцать стеклянных рыб, выдутых мастерами богемского городка Габлонца. Каждая чешуйка на этих диковинных созданиях прописана вручную с ювелирной точностью.
С наброска Н. А. Богданова гравировал Л. А. Серяков. Конец ХIХ века
1880-е годы ознаменовались первыми попытками наладить отечественное производство ёлочных украшений. Московская фабрика “Эйнем” (будущий “Красный Октябрь”) начала выпускать жестяные звёздочки с незамысловатыми картинками. В Клину кустари клеили из ваты подобия немецких Дедов Морозов. Петербургские стеклодувы пытались освоить выдувку шаров, но стекло получалось мутным, с пузырьками. “Наши игрушки были грубоваты, — признавался в письме купец Семёнов, — но на Рождество 1893 года я всё же повесил на ёлку шар с надписью “Сделано в России” — пусть и кривоватый”.
Пока знать соревновалась в роскоши украшений, крестьяне создавали свои, народные ёлочные традиции. Соломенные “пауки” — символ достатка и благополучия, луковицы в цветной бумаге — оберег от болезней, куклы из лыка, которые называли “рождественскими девами”. В деревнях свято верили: чем скромнее украшена ёлка, тем больше добра принесёт она в новый год. Последние такие “бедные” ёлки исчезли лишь в 1920-х, когда Рождество окончательно запретили.
Сегодня старинные ёлочные игрушки XVIII-XIX веков стали настоящими раритетами. В 2016 году на аукционе “Сотбис” клинский шар 1860-х годов с изображением Спаса Нерукотворного ушёл с молотка за 12 000 фунтов. Как утверждают эксперты, это не просто старая игрушка, а подлинный памятник русско-немецкой дружбы, застывший в хрупком стекле.
. . .
Запрет рождественской елки (1920-е – начало 1930-х)
После революции празднование Рождества постепенно подвергалось всё более жестким ограничениям — сначала косвенным, затем официальным, а в канун 1929 года и вовсе было запрещено, включая установку ёлки. Тем не менее, производство ёлочных игрушек продолжалось вплоть до введения полного запрета.
Производство игрушек осуществлялось как мелкими семейными артелями, так и двумя более крупными предприятиями, созданными Московским кооперативным промысловым союзом. Но вскоре тот же союз ввёл запрет на торговлю ёлочными украшениями.
. . .
Возвращение елки (1935 год)
За день до нового, 1936 года в московских магазинах пропала вся вата, грецкие орехи в скорлупе и фольга. А еще — ленты, клей, нитки и хлопушки.
Причиной такого ажиотажа стала маленькая заметка в газете “Правда”от 28 декабря. Три абзаца, подписанные просто, без чинов — П. Постышев, — были озаглавлены так: “Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!”
В дореволюционное время буржуазия и чиновники всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему у нас… лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то не иначе как “левые” загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею…
– Постышев Павел Петрович
Все прежние и вновь создаваемые традиции подверглись строгой цензуре, чтобы исключить любые религиозные ассоциации. Эти изменения напрямую повлияли и на возобновлённое производство ёлочных игрушек, которые теперь должны были соответствовать новой идеологии.
Уже на следующий день, 29 декабря 1935 года, «Правда» анонсировала проведение новогоднего праздника в парке «Сокольники», сообщая: «Ёлка будет украшена разнообразными игрушками, детскими подарками и яркими электрическими гирляндами». А 30 декабря газета опубликовала впечатляющую фотографию роскошно украшенной ёлки в «Детском мире», сопроводив её восторженным репортажем о всенародном возвращении новогодней традиции. «Почти на всех московских рынках вчера наблюдался ажиотажный спрос на ёлки, — писала газета. — Фабрики детских игрушек перешли на массовый выпуск ёлочных украшений…»
1930-е: Пропаганда и индустриализация
Декабрь 1936 года. В цехах Московского стеклодувного завода царит небывалое оживление. Группа художников под руководством Ивана Смирнова – бывшего иконописца, а ныне главного оформителя “советских ёлок” – срочно создаёт образцы новых игрушек. На столе разложены немецкие каталоги рождественских украшений, но работать предстоит совсем с другим сюжетом…
“Товарищи! Нам нужно срочно заменить этих буржуазных ангелочков!” – вспоминает ветеран завода Анна Петровна слова парторга. – “Мы предложили дирижабли. Партия одобрила – ведь это же символ наших достижений!”
Так появились знаменитые стеклянные дирижабли с надписью “СССР”. Мастера Клинского завода вспоминали, как впервые запускали их в производство: тонкое стекло часто лопалось при выдувании, а золотая краска не хотела ровно ложиться на выпуклую поверхность. Но к ноябрю 1936 года первую партию – 5000 штук – всё же выпустили.
Но настоящей сенсацией стали… шары с портретами вождей. В архивах фабрики “Ёлочка” сохранился курьёзный документ: жалоба работницы цеха №3 Марии Семёновой: “Не могу вешать шар с изображением товарища Сталина на ёлку – боюсь разбить”. Руководство постановило: “Портретные шары вешать только на верхние ветки!”
Самый необычный заказ поступил в 1937 году – создать серию шаров с членами Политбюро. “Мы сделали пробную партию, – вспоминал технолог завода Борис Волков. – Но когда принесли образцы в райком, там побледнели: “Вы что, хотите, чтобы дети играли с Калининым как с мячиком?” Производство немедленно свернули.
Интересно, что первые советские игрушки технически были… немецкими! Мастера из Ленинграда тайком изучали трофейные образцы 1920-х годов. “Мы брали форму шаров от Шпреехаузенской фабрики, но вместо библейских сцен рисовали трактора и колхозные поля”, – признавался художник-оформитель Николай Ефимов.
Особая история произошла с игрушечными красноармейцами. Их первоначально делали из ваты, пока в 1938 году на фабрике не случился конфуз – несколько фигурок вдруг… посерели. Оказалось, недобросовестный поставщик подмешал в вату техническую паклю. После этого случая был издан приказ: “Все материалы проверять трижды!”
К Новому 1939 году страна получила принципиально новую ёлку – без единого намёка на религиозные мотивы. Как писала “Правда”: “Наши дети будут встречать Новый год под стеклянными спутниками прогресса, а не под буржуазными ангелочками!” Так родилась та самая “красная ёлка”, которая на десятилетия стала символом советского детства.
1940-е: Военная тематика
Декабрь 1941 года. В промёрзшем цеху ленинградского завода “Игрушка” осталось всего три работницы. Мария Васильева, наладчица станков, вспоминала: “Стекло кончилось ещё в ноябре. Но мы нашли ящик с проволокой – той самой, из которой делали колючку для баррикад. И вот мы сидим, дрожащими руками скручиваем из неё звёздочки…
Так рождались самые необычные новогодние игрушки в истории. В блокадном Ленинграде люди проявляли невероятную изобретательность: кто-то лепил фигурки из последних крошек хлебного мякиша – ведь после праздника их можно было съесть. Другие мастерили ангелочков из стерильных бинтов, которые потом, уже по назначению, отправлялись в госпитали. А фронтовики, приезжавшие в короткие отпуска, привозили с собой гирлянды, собранные из стреляных гильз – каждая такая гильза хранила память о бое, в котором её владелец остался жив.
На фронте же появилась своя, особенная традиция украшения ёлок. Боец 312-й стрелковой дивизии Пётр Козлов в письме домой описывал, как они с товарищами мастерили праздничное дерево: “Мы соорудили ёлку из обычных палок, а вместо игрушек каждый боец повесил свой флакончик от лекарств. В одни насыпали горсть родной земли, в другие вкладывали фотографии детей или писем от родных. Получился у нас такой памятник живущим…”
Типичные военные игрушки несли в себе глубокий смысл. Особенно трогательными были оловянные танки, которые отливали из трофейных немецких пуговиц – будто сама война переплавлялась в символы надежды. Самолёты вырезали из фанеры, а пропеллеры мастерили из жести консервных банок – получалось на удивление похоже на настоящие истребители. А фигурки собак-санитаров напоминали о четвероногих героях, вытащивших с поля боя тысячи раненых бойцов.
Но самой трогательной стала история с уральскими шарами. В декабре 1942 года на заводе в Нижнем Тагиле, где день и ночь ковали броню для танков Т-34, руководство неожиданно выделило немного драгоценной краски для новогодних шаров. Дети работников, собравшись в красном уголке, с особым старанием расписывали их под лозунгом “Смерть фашизму!”. “Моя дочь Катя, ей было всего семь лет, рисовала танк, – вспоминал мастер цеха Иван Белов. – Она так сосредоточилась, что язык высунула от усердия. Эти шары потом как самую дорогую реликвию разослали на все фронты – чтобы бойцы знали: их ждут и верят в них”.
Особая судьба была у ватных Дедов Морозов, которые в те годы стали настоящими символами сопротивления. Их делали буквально из того, что было под рукой: каркас мастерили из обрезков госпитальных простыней, бороду и шубу – из ваты противогазных фильтров, а для раскрашивания использовали краску, оставшуюся после маркировки снарядов. “Наш цех по плану должен был выпускать 50 Дедов Морозов в день, – писала в дневнике работница артели “Красный Октябрь” Ольга Смирнова. – Но в ночь на 31 декабря мы тайком сделали ещё тридцать – для детских домов. Начальство прекрасно знало об этом, но сделало вид, что ничего не замечает”.
Эти ёлочные игрушки военных лет были чем-то гораздо большим, чем просто праздничными украшениями. Каждая из них – словно капсула времени, сохранившая дыхание той страшной и героической эпохи. Как сказала одна блокадница, украшая с детьми тощую ёлочку: “Когда мы вешали на ветки этого самодельного ангела из бинтов, это значило только одно – мы ещё живы. А значит, новый год обязательно наступит. И он будет мирным”.
. . .
1950-е: Ёлка “хрущёвского изобилия”
Послевоенные годы принесли неожиданный поворот в новогодних традициях. В цехах клинской фабрики “Ёлочка” царило особое оживление – мастера получали необычные заказы. “Пришла директива сверху – делать игрушки “ближе к народу”, – вспоминала художница Лидия Орлова. – Мы сначала растерялись, а потом догадались: кукуруза!”
Так на советских ёлках появились золотистые початки, аккуратно выдутые из стекла. Это было прямое следствие визита Хрущёва в Америку – “царица полей” должна была красоваться везде, даже на новогодних деревьях. Но не только сельское хозяйство вдохновляло мастеров. В те же годы на ветках засверкали стеклянные атомные ледоколы – символ мирного атома, и причудливые ракеты, предвосхищавшие космическую эру.
Художники Всесоюзного института игрушки ездили по заводам, прививая новые эстетические нормы. “Мы учили мастеров рисовать не просто яблоки, а “яблоки изобилия” – крупные, сочные, с каплями росы”, – рассказывал методист института Владимир Петров. Особой гордостью стали наборы “Дары природы” – гроздья винограда, персики и груши, которые должны были символизировать процветание социалистического сельского хозяйства.
. . .
1960-е: Космическая одиссея новогодней ёлки
12 апреля 1961 года перевернуло не только историю страны, но и мир ёлочных игрушек. Уже через неделю после полёта Гагарина на клинской фабрике запустили экстренное производство космических украшений. “Мы работали круглосуточно, – вспоминал стеклодув Михаил Семёнов. – Каждый хотел, чтобы именно его ракета полетела на детские ёлки”.
Эти годы подарили советским детям необычные игрушки: спутники на специальных прищепках, фигурки космонавтов в скафандрах, даже целые космические станции из пластика. Технологический прорыв отразился и в материалах – впервые появились массовые пластмассовые украшения, доступные каждой семье.
Особенно трогательной была история гирлянды “Космос”, созданной ленинградскими мастерами. “Мы сделали её в форме звёздного неба, – рассказывала конструктор Анна Морозова. – Но когда включили, лампочки стали мигать хаотично. Так родился эффект “полёта в неизведанное”, который так полюбился детям”.
. . .
1970-1980-е: От сказки к дефициту
Наступила эпоха, когда новогодние игрушки стали зеркалом повседневной жизни. В магазинах всё чаще появлялись штампованные пластиковые украшения – те самые “сосульки” и “шишки”, которые сегодня вызывают ностальгию. “Качество оставляло желать лучшего, – вздыхал главный технолог фабрики “Иней” Борис Власов. – Но план есть план – мы выпускали миллионы одинаковых шаров”.
Но даже в это время рождались настоящие шедевры. На волне популярности советских мультфильмов появились наборы “Ну, погоди!”, “Чиполлино” и “Буратино”. “Особенно сложно было с Волком, – смеялась художница Светлана Козлова. – То уши отвалятся, то морда не та. Переделывали раз двадцать!”
Конец эпохи ознаменовался парадоксом – в магазинах исчезли даже простые игрушки, зато расцвело народное творчество. Люди мастерили украшения из всего: фантиков от конфет, спичек, даже макарон. “Моя бабушка делала ангелов из сигаретной фольги, – вспоминает москвич Дмитрий Соколов. – Они так блестели на ёлке, будто настоящие”. Так, через дефицит и самоделки, советская ёлочная игрушка завершила свой удивительный путь, оставив после себя мир ностальгии и тёплых воспоминаний.
. . .
Послесловие: О чём молчат старые игрушки?
Когда вечерний свет лампы падает на коробку с бабушкиными ёлочными украшениями, кажется, будто оживают немые свидетели целой эпохи. Вот шар с потускневшей росписью танка – он помнит тревожные 1930-е, когда мирное новогоднее чудо соседствовало с предчувствием войны. Рядом лежит ракета из желтоватого пластика – мечта о космосе, которая грела сердца детей оттепели. А под ней – смятый дождик 1980-х, его потрёпанные нити будто вобрали в себя всю усталость закатных советских зим.
Но если прикоснуться к этим реликвиям бережно, как к страницам старого альбома, можно почувствовать главное – ту самую детскую веру в чудо, что пережила все катаклизмы века. Она прячется в неровной росписи ватного Деда Мороза, в потёртой позолоте картонной звёздочки, в хрупком блеске стеклянной сосульки. Эти простые вещицы, пережившие своих создателей, до сих пор хранят тепло рук, что когда-то вешали их на ёлку с трепетным ожиданием праздника.
Сегодня, когда в витринах сверкают идеальные китайские шары, особенно дороги становятся эти несовершенные свидетели прошлого. В их потёртостях и трещинках – подлинная история нашей страны, где даже в самые трудные времена люди умели создавать праздник из того, что было под рукой. И пока где-то на антресолях лежат эти скромные сокровища, жива та самая магия, что заставляла верить: “В Новый год случаются чудеса”.
. . .
